(О.И.): в открытом пространстве появляются часы, старинные такие, в виде луковицы, я даже не знаю, как они держатся, за счет чего, потом только понимаю, это высоко, высоко, высоко; сначала стрелка стоит на 12-ти, цепочка часов тянется к Бабе, Он держит эти часы; часовая стрелка стоит неподвижно, а секундная быстро, рывками, двигается, совершая полный круг один за другим; я долго на это смотрю, смотрю, и вдруг часы начинают как бы обсыпаться, вот и стрелки посыпались, и такой в голове голос : «нет больше времени … нет больше времени … нет больше времени»; до этого был такой быстрый-быстрый перестук, а тут все затихло; у меня такое ощущение сейчас, как будто я присутствую, но я отсутствую … и нет меня нигде; такая тишина, спокойствие, очень-очень хорошо; и ничего нет; когда ничего нет, это очень хорошо;

(P.S.О.И.: вспомнила, что в моей медитации, когда звуки пошли с чаши, пошли звуки не просто, а вот этот звук «ОМ», вот эти маленькие «ОМ», они разрастались вверх, вверх, вверх, а я все наблюдала, что это звук «ОМ» наполняет пространство, а потом только эти часы появились).

(Л.А.): такое состояние наполнения и любви; Баба дал прочувствовать вот эту энергию любви, такая сладость, никто не может такое дать, ну никто, и понимаю, что я даже не в полной мере ее прочувствовала, не выдержала, в стопроцентной мере; я вижу себя ребенком на поляне, и что Он прямо рядом со мной, прямо дает мне так резвиться, это какой-то такой восторг, Он рядом, и больше ничего не надо, я понимаю, что это и папа, и мама в одном флаконе, Ему весело, я понимаю, что Он меня где-то и охраняет, и так это здорово; и вдруг какой-то момент, вот когда я уже набегалась, я встаю перед ним, и я уже взрослею, я взрослая, взрослая, взрослая; и Он мне как будто так вот мысленно или как-то говорит: «а теперь в путь»;

я вдруг оказываюсь на улицах Парижа, я примерно такого же возраста, как сейчас, такое красивое время года, я в платке, пальто, я иду по этому Парижу как-то беззаботно, как-то так и думаю, раз я тут, значит, так надо, наблюдаю за этими, любуюсь этими улицами, я вижу, что по берегу Сены аллея, как всегда, там художники сидят; подхожу и вижу — художник один, я его знаю, это Саи Баба, Он сидит, рисует картину и улыбается, поглядывая на меня, и я понимаю, что Он рисует картину с меня, а я сижу и говорю: «ой, Баба, это гораздо красивее, ты мне льстишь, успокаиваешь, конечно, но всё равно, спасибо»; Он так заулыбался, и как-то взял эту картину и в меня ее вложил – в меня вошла эта «другая Лена», художник исчезает, а я заулыбалась за такую Его лилу и иду дальше;

такое классное ощущение, вроде бы чужой город, и что я тут делаю? А рядом с Ним ты вообще не задаешь этих вопросов, и вот это обалденное чувство, когда ум твой говорит, а что ты тут делаешь? А ты говоришь, отстань. Вот отстань. Вот если Он рядом, я там, где надо, и что надо, то и делаю;

и с таким чувством вот я иду, дохожу до какой-то галереи, Лувр, не Лувр, вхожу в эту галерею и начинаю любоваться картинами, иду по этим залам, картины, вот эти статуэтки, какие-то статуи, и тут прохожу совсем в другой зал, пустой от картин, красивый зал; посреди зала стоит стол, на нем высокие подсвечники, хотя зал в дневном свете; сажусь за этот стол, я вижу на себе черное платье, я вижу за столом всех нас, и тоже именно в чёрных платьях, понимаю официальность, серьезность момента; этот стол начинает разрастаться, увеличиваться, и за этим столом, много женщин, и все они такие, по-хорошему какие-то важные, значимые для мира; и мы тоже все там сидим, и присутствие Бабы есть;

встает одна женщина, лет 60-70, седоволосая, говорит: «я поздравляю вас, этот момент настал»; вижу, что Саи Баба вместе с ней стоит; понимаю, что нужна наша помощь, наша помощь миру, мы должны поддержать этот мир; увидела, как все женщины подняли свои ладошки, как мы при медитации, руки, и Саи Баба это благословил; такое наполнение пошло, Он прямо благословил эту энергию женскую;

(Л.Ч.): белый свет; и мы здесь сидим, в комнате, и очень такой белый свет, и я, как какой-то прозрачный белый лингам, и все такие сидят; (М.) сидит за белым роялем, играет. И Баба тут, заходят какие-то паломники и разбирают картины, они на Кайлас куда-то их относят;

а вот эта у вас картина, О.И., которая вся в красном, вот когда паломники уносили картины старца, на этой картине словно бабушка Симфора в черном капюшоне проявилась, так она встала и ушла отсюда сама; а вот эту картину, где старец, что над вами, О.И., ее понесли на Кайлас, Баба отправил,

а вас поставил с мольбертом, и вот Марина с Роялем, а вы с Мольбертом; рисуете картину, вот как третий глаз, отдельно, как око возрождения такое, а Баба прямо стоит за вашей спиной, смотрит, а там картина прям в 3D, даже свет пошел, Он ее потрогал и тоже куда-то отправил; мы как будто бы еще постояли возле этой картины, она как будто бы даже лечит, как Он сказал;

(Р.): в самом начале медитации пошли образы — сначала это была вершина огромная, горы гималайские, заснеженные, потом начинает бить шаманский бубен, и звук «ОМ» начинает звучать; это все довольно продолжительное время;

потом другая пошла картинка — огромный луг, необыкновенные какие-то цветы, травы, красота земная, очень теплый, наполненный солнечным светом, просто потрясающие ощущения, и я иду, двигаюсь, но двигаюсь не ногами, а как-то сверху взираю, а потом вообще понимаю, что нет тела, а есть просто энергия, которая все это созерцает;

Потом появляется сруб, чисто русский деревенский сруб, из толстых бревен, внутри него восседает Саи Баба; я так понимаю, что мы все находимся в Его божьем доме, стоим перед Ним;

потом идет такой образ, что упряжка северных оленей едет, а кучером – Саи Баба; пришло четкое понимание, где бы мы ни находились, в каком бы месте, мы всегда в Его божьем доме, и Он всегда нас ведет;

потом начала чаша звучать, и вот этот звук, ты просто слился с этим звуком, и тело уже не тело, а просто вот этот звук, все стало звуком, и ощущение легкости, и очень не хотелось из этого состояния выходить;

(Я.): тело сразу очень сильно набухло и пальцы особенно, тело даже как-то мелко вибрировало; потом пошло очень много всякого движения, всполохов света, причем такой свет красивый, сначала изумрудный, потом фиолетовый, потом розовый, вот эти энергии перемешивались, ну вот как будто огромная Вселенная, и она такая вся из разных цветов; и вот этот нежнейший звук, и вот этот свет такой, вот это всё, как будто это все и есть я, ну как бы, я кусочек этого; удивительное чувство;

словно, сам Бог северное сияние на небе рисовал;

и потом в конце, в самом конце, как будто над всей Землей еще огромный купол встал и сверху вниз по нему посыпался золотой дождь, он по куполу стекает, а вся Земля под этим куполом, как под зонтиком;

Далее, обобщения от ИИ:

Присутствие Саи Бабы в описанных медитациях воспринимается как значимое и вдохновляющее. Он воспринимается как защитник и проводник, который ведет и охраняет людей, создавая красоту в их жизнях и душах. В ходе медитации участники ощущают его поддержку и благословение, что наполняет их энергией и светом. Например, одна из участниц описывает, как она видела Саи Бабу, который благословляет женщин, поднимающих руки во время медитации, и как это наполнение энергии ощущалось как важный момент для мира.

Что касается чувства, возникшего во время медитации, многие участники отмечают, что Саи Баба является великим художником, который создает красоту как на Земле, так и в душах людей. Он рисует картины их жизней, и его присутствие помогает им увидеть и почувствовать эту красоту. Участники описывают, как они ощущают Его влияние, когда он «рисует» их жизни, наполняя их светом и радостью.

Таким образом, Саи Баба воспринимается как источник вдохновения и красоты, который оберегает и ведет людей по их жизненному пути.

Медитация от Ал., присоединившейся:

сидя возле пруда с фонтанчиком под своим оранжевым зонтом, со словами «со-хам», не сразу, но почувствовала, как на меня сверху опускается поток света, не прямыми лучами, а как из генератора дыма или пара, и после того, когда дым рассеялся, увидела как Саи Баба шлифует каждого из нас, как алмаз, даже искры постоянно летели, пока не снял с нас всю устаревшую кожу; и мы стали похожи на металлические блестящие фигурки, абсолютно безликие и похожи друг на друга.

Но после моего недоумения: «как же дальше жить без защитного слоя?» — увидела, как в каждого из нас он вливает (каждый пил сам) амриту; она мне, в какой-то момент, показалась приторно сладкой. Но это внутрь, а снаружи? И тут я увидела себя и всех нас прежними, но облачёнными в другие одежды. Это было что-то бесформенное, только лёгкость и воздушность тканей песочного цвета, а на ногах сандалии; (О.И.) вначале была в светло оранжевом, но потом почему-то переоделась в небесно-голубое, (Л.Ч.) была во всём пёстром и полосатом, (Л.А.) тоже была в одежде песочного цвета, но более тёмного, а вот вы (т.е. «Я.») с Мариной были абсолютно в одинаковых белых платьях, приталенных и отороченных золотистой тесьмой с диадемами на головах, причём я вижу, что Марина выше тебя ростом, а ты стоишь поодаль от неё. И Роман, он был красив, несмотря на строгий вид, статен и элегантен, в светлом, почти белом, шёлковом костюме, тоже отороченном яркой парчовой тесьмой.

А потом я чётко увидела на голубом небе, на фоне редких перистых облаков, два больших одинаковых золотых креста, поодаль друг от друга, они мне казались рядом стоящими один за другим, причём первый был чуть ниже другого и поэтому не заслонял второго, это было, как символ Любви и Веры.Открыв глаза, увидела в сумерках яркое отражение в воде окон , близ стоящих домов, станции, что над мостом и всего остального…. «Что наверху, то и внизу», и наоборот. И полное чувство гармонии.